• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости


06.10.2017

Белорусская государственная филармония празднует свое 80-летие

Вспоминает музыкальный критик Юлия Андреева


80 лет — много это или мало? Для человека — целая жизнь. Для истории — толстый учебник, напичканный событиями, то радостными, то кровавыми.

Вот о чем размышляла я на юбилейном концерте филармонии. Зал был переполнен до краев, один за другим выходили на сцену наши прославленные филармонические коллективы...

Но самым ярким событием стала, как всегда, бетховенская Фантазия для фортепиано, хора и оркестра в исполнении Государственного академического симфонического оркестра и Государственной академической хоровой капеллы имени Г.Ширмы. Партию фортепиано исполнял художественный руководитель филармонии, заслуженный артист Юрий Гильдюк. Дирижировал художественный руководитель ГАСО, народный артист Александр Анисимов.

Их исполнение было не просто хорошо — оно было вдохновенно и возвышенно и при этом академично в самом лучшем смысле этого слова. Возвращаясь домой, я думала о том, насколько же выросла музыкальная культура города и страны за эти 80 лет, полвека из которых прошли на моих глазах.

Ты помнишь, как все начиналось?

Белорусская государственная филармония была основана в 1937 году. Увы — наша память ассоциирует этот год совсем с другими событиями. Но в том и состоит великая мудрость жизни, что искусство — как и любовь — не выбирает времен хороших и плохих. Оно, как яркий огонек, озаряет жизнь надеждой и смотрит далеко вперед.

Так было и с Белорусской филармонией. Подумать только — в Минске, разоренном войной, где в тот момент не было даже приличного клуба, создается государственный симфонический оркестр, а десять лет спустя — филармония. Причем еще четверть века она была бездомной. Оркестр репетировал в разгромленных внутренностях кафедрального костела на площади Свободы. Дирекция ютилась в комнатушке на площади Парижской Коммуны. Редкие концерты проводились в случайных помещениях.

И лишь в 1963 году каким–то чудом было принято решение перепрофилировать строящийся Дворец культуры Белместпрома в филармонию. Так появился дом на проспекте Независимости, 50, который мы все знаем и любим. Присмотритесь повнимательнее, и вы увидите, что по конструкции он — почти точная копия Дворца культуры «Лошицкий» (в прошлом — Дворец культуры камвольного комбината). Но насколько же одухотворилось это здание от того, что в нем поселилась академическая музыка!

А началось с того, что 15 ноября 1925 года на радиостанции РВ–10 имени Совнаркома БССР вышла в эфир первая передача Белорусского радио. Вначале оно вещало 30 минут в день, но уже год спустя стало транслировать музыку.

Для этой цели в структуре Радиокомитета БССР был образован Музсектор. Его возглавил 21–летний композитор из Черикова, которого в наши дни мало кто помнит, но две его песни — «Бывайце здаровы» и «Ленинградскую застольную» («Выпьем за Родину, выпьем за Сталина...») — знают абсолютно все. Звали его Исаак Любан. Он не писал ни опер, ни симфоний, но именно его невероятная энергия возродила академическую музыку в БССР. Помимо филармонии, Любан основал Союз композиторов, добился открытия консерватории и оперного театра.

Именно Любан убедил руководство, что для полноценного музыкального вещания необходим симфонический оркестр. Он же нашел для него дирижера. Им стал 34–летний скрипач Аркадий Бессмертный, окончивший в 1917 году Петроградскую консерваторию и возглавлявший на тот момент Белорусский музыкальный техникум.

Звукозаписи на радио еще не было, оркестр исполнял музыку в прямом эфире. Причем это была не просто развлекательная музыка, а серьезные симфонические полотна. Вслед за оркестром был организован и хор.

Вскоре стало понятно, что этим коллективам тесно под крылом Радиокомитета, и Любан вместе с Бессмертным стали добиваться открытия филармонии. Так появилось на свет постановление Совета народных комиссаров БССР «О сети учреждений Управления по делам искусств» от 28 сентября 1936 года. Симфонический оркестр и хор были формально выведены из состава Радиокомитета (хотя фактически продолжали работать на радио), и на их основе была создана Белорусская государственная филармония. Художественным руководителем был назначен Любан, директором — выпускник Минского музыкального техникума по классу тромбона Григорий Прагин (настоящее имя — Гирш Литманович), муж белорусской оперной звезды Софьи Друкер.

Вы спросите, отчего же тогда отсчет юбилейных лет ведется от 25 апреля 1937 года? Честно говоря, это загадочная история. Известно, что первый белорусский филармонический концерт состоялся 30 марта 1937 года. В путеводителе по Минску 1954 года указывается другая дата — 1 февраля. Именно для того, чтобы не спорить на этот счет, юбилей филармонии всегда празднуют в начале сезона.

Тайна «Зеркала»

Что помнится из детства? Первым делом — весна 1973 года, когда наш хор Средней специальной музыкальной школы участвовал в подготовке Stabat Mater Перголези. Каждое утро без пятнадцати восемь я входила через парадную дверь в неосвещенное фойе, мрачно и торжественно мерцавшее отсветами уличных фонарей. Тишина ревела и пенилась звуками органа, изрыгавшего токкату Баха. В ту пору органисты занимались исключительно ночами — единственное время, когда зал был свободен. Иногда за органом был Олег Янченко. Чаще Александр Фисейский — в ту пору 22–летний студент Московской консерватории, а ныне заслуженный артист России.

После триумфального исполнения Stabat Mater в филармонии мы записали ее на радио. Аккомпанировал недавно созданный Минский камерный оркестр, дирижировал Юрий Цирюк, сольные партии исполняли наши легендарные красавицы примадонны — Людмила Златова и Светлана Данилюк.

Каково же было мое удивление, когда много лет спустя я услышала фрагмент этой записи (№ 12 Quando corpus morietur) в фильме Тарковского «Зеркало»! Первая мысль: не может быть! Но, переслушав громадное количество записей, убедилась, что никто, кроме нас, не исполнял это произведение в той редакции, которая звучит в фильме Тарковского. Не знаю, кто являлся ее автором, — основатель камерного оркестра Олег Янченко или его многолетний дирижер Юрий Цирюк. Оба наверняка были знакомы и с Тарковским, и уж тем более с композитором Эдуардом Артемьевым, который подбирал музыку для его фильмов. И даты вполне сходятся — «Зеркало» было завершено (но не вышло в прокат) в 1974 году.

В 12 — 13 лет я бывала на концертах почти каждый день. Уже не помню, всех ли школьников в ту пору пускали в зал бесплатно или только меня.

В те времена в зале не было ни люстры, ни блесток. Кресла были синие и до прихода зрителей накрывались громадным синим чехлом. В 1970–е годы не было даже рояля «Стейнвей», без которого концертный зал — не зал, а недоразумение какое–то. Говорят, сам Машеров решился на партизанский шаг — тормознул эшелон со «Стейнвеем» и реквизировал его для Минска.

Но до чего же прекрасны были тогдашние концерты!

В советские времена всей концертно–гастрольной деятельностью в стране заправлял всемогущий Госконцерт СССР. И он–то знал, как выгодно использовать географическое положение Беларуси. Если кто–то из московских музыкантов ехал в Польшу, Чехословакию, Германию, Францию, Великобританию, страны Бенилюкса, он попутно играл концерт в Минске. И заграничные музыканты по дороге в Москву также зачастую выступали в Белорусской филармонии. Эта хитрая тактика позволяла экономить на проезде артистов, ведь внутри страны билеты на поезд или самолет стоили гораздо дешевле, чем в международном сообщении.
 

Государственный симфонический оркестр БССР с победителем 1-го Международного конкурса им. П.И.Чайковского Ваном Клиберном. 7 мая 1958 года.


Но белорусы тогда еще не понимали, как им повезло. А может быть, культурный слой был в сравнении с сегодняшним слишком тонкий. Полный зал собирали только суперзвезды вроде Рихтера. Его имя магически действовало на мелких начальников и директоров магазинов. Им и доставался весь партер с балконом в придачу. А интеллигенция довольствовалась стульями, которые расставлялись в несколько рядов по всему пространству сцены.
В такие дни порядок на крыльце поддерживала милиция. В остальное время на концертах была тишь и гладь, даже если приезжали очень крупные музыканты. А приезжало их множество.

Я помню эти концерты. Помню, как Рихтер буквально выбегал на сцену и брал первый аккорд еще до того, как садился на стул. Помню, как гениальный Наум Штаркман перепутал все части в «Карнавале» Шумана, но до чего же поэтичным и праздничным оказался этот перепутанный «Карнавал»! Помню концерт удивительной шведской певицы Биргит Финниле. В зале сидели человек 20, но она не убрала из программы ни единой песни. Два часа пролетели на одном дыхании, а в конце я преподнесла ей букет цветов и сказала по–английски, что у нас в доме есть ее пластинки. По–моему, она была тронута.

А тогдашние абонементы! Сейчас уже мало кто знает, что абонементную систему в филармонии завел композитор Евгений Тикоцкий, который был директором филармонии в 1944 — 1951 годах. Помню абонемент блистательной пианистки Татьяны Николаевой «Все сонаты Бетховена» (сейчас этот подвиг повторяет Тимур Сергееня). А также полные циклы квартетов Бетховена и Шостаковича в исполнении Государственного квартета имени Бородина. Но более всего мне помнится грандиозный проект Юрия Цирюка «Все фортепианные концерты Моцарта». 27 концертов для фортепиано с оркестром, в том числе для двух и трех фортепиано! Под маркой этого проекта в Минске перебывал весь цвет московской пианистической молодежи — от Элисо Вирсала-дзе до Плетнева.

И, конечно, невероятную по размаху «Антологию русского романса» Ирины Архиповой. Абонемент был рассчитан на несколько лет и стоил немалых денег. Я уж не помню, на каком композиторе эта антология прервалась, но после распада СССР Архипова больше не приезжала, и часть концертов так и не состоялась. Не отсюда ли нынешнее недоверие наших людей к абонементной системе?

Вспоминаю, что даже на концертах Архиповой и Образцовой не было аншлагов. Но если исполнялась оратория — это дело святое, особенно на запретную в ту пору религиозную тему. Считалось, что нашей капелле Бах и Верди не под силу, поэтому хор приезжал из Риги, а солисты из Москвы. Помню, На «Реквиеме» Верди нежная и чувствительная Мария Биешу, не таясь, рыдала, слезы вперемешку с тушью текли по щекам, а Образцова, поджав губы, молча осуждала это неуместное проявление чувств.

А потом наступили 90–е...

Казалось бы, в бурной атмосфере тех лет музыка должна замолчать. Но, несмотря на массовый отъезд музыкантов и отсутствие финансирования, музыкальная жизнь расцвела новыми красками.

Появились невероятные дирижеры–иностранцы. Пьер–Доменик Поннель — сын знаменитого оперного режиссера Жан–Пьера Поннеля, — дирижировавший симфониями Малера, Шостаковича и Брукнера наизусть. Потом, увы, оказалось, что вся эта бурная деятельность была лишь фоном для псевдодокументального фильма, в котором изображались «ужасы» жизни в постсоветской Беларуси.

Или веселый дирижер Миша Кац, который очень любил разговаривать с публикой и на концерте в честь 8 Марта однажды заявил: «Дорогие дамы, поздравляю вас с праздником! А теперь в качестве подарка мы сыграем вам две пьесы Лядова: «Баба–яга» и «Кикимора»».

Но нет худа без добра. Без госконцертовской подпитки филармония научилась самостоятельности, а белорусская исполнительская школа наконец–то поверила в себя. Я еще помню времена, когда снобистски настроенная часть публики насмехалась над белорусскими исполнителями. Сейчас наши музыканты собирают полные залы. Да что там залы — на концертах Государственного академического симфонического оркестра «Классика у Ратуши» нынче собирались по 10 тысяч человек.

А коль так, почему бы нам не помечтать о тех временах, когда филармония, как все приличные белорусские учреждения, станет Национальной, и Национальным станет симфонический оркестр. Когда на берегу Свислочи вырастет прекрасный — не хуже, чем в Кельне или Астане, — концертный зал для симфонической музыки. С великолепной акустикой и достаточной вместимостью для того, чтобы к нам устремлялись музыкальные туристы со всех концов света. А для эстрады и фольклора чтобы были свои залы, отвечающие требованиям этих жанров.

Какой–нибудь угрюмый реалист скажет: «Мечты, мечты...» Но если не мечтать, то как расти, развиваться, достигать вершин? Я верю, что мечты сбываются и что к следующему юбилею мы будем гордиться своей филармонией еще больше, чем гордимся сейчас.

Юлия Андреева, "Советская Белоруссия"

06.10.2017



← новости

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей