Во время пребывания по приглашению маэстро Валерия Гергиева в Санкт-Петербурге на музыкальном фестивале «Звезды белых ночей»-2010 удалось получить у уважаемого мэтра ответы на вопросы и записать его откровенные высказывания, касающиеся различных аспектов культурной жизни нашей страны.

  - Говорить о культуре страны можно будет серьезно, если она будет развиваться не только в Москве и Санкт-Петербурге. Мы не ограничиваем свою деятельность столицами, выезжаем в города российской провинции. Я никогда не перестану это делать. Так, в Самаре мы проводим фестиваль памяти Мстислава Ростроповича. В сентябре нынешнего года он пройдет уже в третий раз. Важно ездить не только в большие, но и в малые города. Каждое соприкосновение с выдающимся артистом остается на всю жизнь. Когда-то еще школьником я был на концерте Рихтера во Владикавказе, и это произвело на меня огромное впечатление. Я рассказал об этом Рихтеру через 20 лет. Он был удивлен.

 - Вопрос о том, является ли Россия одной из крупнейших музыкальных держав в мире, по-прежнему открыт. Многие из наших суперзнаменитых артистов слишком дозируют свои выступления в нашей стране - это мое мнение. Есть люди, которых интересуют огромные гонорары, а есть те, кто играет не из-за денег. И все это предствители советской музыкальной школы, которая дала миру десятки артистов. Неповторимость Рихтера, Гилельса, Стравинского совершенно бесспорна. Таких гигантов много быть не может. У нас же подобных величин не так мало. Шостакович - вообще нечто невероятное. Сегодня мы многое подрастеряли. Многие композиторы ушли, я бы сказал, в себя: они продолжают писать музыку, которую даже иногда исполняют. Но в этом процессе у нас в стране явно не хватает стройной логики, он не огранизован и, как многое у нас, наполовину идет по принципу «большой тусовки» - такова примета времени. Живущим в провинции виднее, что происходит в российских театральных и концертных залах - при всем желании поспеть за всем не могу.

   - Музыка бывает очень хорошая, просто хорошая, неплохая и плохая. Попасть под колеса машины, когда играешь плохую музыку и делаешь это все чаще и чаще, а затем уже и все время, думая при этом, что она хорошая, - для меня было бы весьма плачевным. Поэтому стараюсь обезопасить от этого все творческие коллективы Мариинского театра - и оперный, и балетный, и хор, и оркестр. Мы готовим высококлассные вещи крупных композиторов, принадлежащих всему человечеству. Это совершенно определенно относится к Сергею Прокофьеву, Дмитрию Шостаковичу, Игорю Стравинскому, не говоря уже о Петре Чайковском и Модесте Мусоргском - грандиозных композиторах, которые давным-давно стали частью самой изумительной коллекции мировой музыкальной культуры. Чайковский так же популярен в мире, как Моцарт. Даже Верди, Пуччини и Вагнер звучат коллективно реже, чем Чайковский: они не писали фортепианных и скрипичных концертов, а Чайковский сочинил шедевры во всех жанрах, да еще циклы для детей. Мы надежно защищены от ощущения, что русская классическая музыка - это избранные имена.

   - Художественным руководителем Мариинского театра я стал в 1983 году. Те и нынешние времена - две совершенно разные эпохи. Мне посчастливилось возглавить Мариинский театр в неполные 35 лет. Чего-чего, а сил мне не надо было занимать ни у кого. Бывали трудные моменты, как правило, связанные с недостаточным финансированием. И все же скромное, но надежное финансирование в советскую эпоху было, как выяснилось после 1990-х годов, манной небесной. Когда руководитель насчитывающего более двух тысяч человек театрального коллектива знает, что в кассе едва хватает на минимальную зарплату для двухсот человек - это, поверьте, не очень приятное ощущение, и глядеть в завтра нелегко. А спонсоров тогда, в 1989 - 1991 годы, не было по определению. На наш первый фестиваль «Звезды белых ночей» было выделено шесть тысяч рублей, по тогдашнему курсу – одна тысяча (!) долларов. Как руководитель я прошел через это. Ни один руководитель Большого театра сейчас через это уже не пройдет.