• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости


24.01.2018

Юрий Башмет: «В любой ситуации выживает настоящее. В искусстве тоже»

24 января выдающемуся музыканту и общественному деятелю Юрию Башмету исполняется 65 лет. Кроме того, в нынешнем, 2018 году артист отмечает 50-летие своей творческой деятельности. Автору этих строк посчастливилось не только много раз наслаждаться искусством замечательного альтиста и дирижера, но и встречаться, беседовать с ним в непринужденной обстановке, ощущая его редкостное магнетическое обаяние. Отвечая на вопросы, Юрий Абрамович поведал немало интересного о своем становлении и творческом кредо

- Известно, что плохих скрипачей обычно переводят в альтисты, ну а плохие альтисты, виолончелисты и контрабасисты становятся, в свою очередь, дирижерами - это один из путей пополнения дирижерской братии. Кстати, Кусевицкий, Баршай, Симонов, Темирканов - все они альтисты. Но это так, к слову. Альтистом я стал совершенно случайно. Мальчишкой  только для мамы играл на скрипочке, а так, для души, был поп-звездой у себя во Львове. Играл на гитаре, пел. У меня была группа, и мы зарабатывали деньги. Очень популярным был, и все девочки меня любили. Мама купила мне электрогитару, хотя очень хотела, чтобы я играл на скрипке. Дома у меня был прекрасный репетитор, который терпеливо «ставил» мне руки. Вопрос об альте впервые возник перед восьмым классом музыкальной школы, когда нужно было делать выбор между ним и скрипкой. На меня повлияли слова приятеля, который объяснил, что на скрипке уже пора играть каприсы Паганини, и на это уйдет очень много времени. Если же перейти на альт, там нет никаких каприсов и будет время для гитары. Именно этот аргумент стал решающим: в то время я еще не знал, что это за инструмент альт и как он звучит. Учеба мне давалась легко, я получал свои пятерки, но по-настоящему заниматься классической музыкой начал только во время подготовки к конкурсу молодых исполнителей, объявленному в Киеве к 100-летию Ленина. На этом конкурсе я оказался единственным альтистом и, выступая со скрипачами, набрал наибольшее количество баллов. Первую премию мне дать, естественно, не могли, и тогда жюри объявило победителями всех участников третьего тура. Так что альт для меня случайность, но это счастливая случайность.

- Часто ли вас, Юрий Абрамович, посещает вдохновение?

- У нас, артистов, чертовски сложная профессия. Даже если сегодня удалось очень удачно исполнить какое-либо произведение, это абсолютно не значит, что и завтра исполнишь его так же замечательно. Наш труд - на песке. Накатывается волна и все смывает. Каждый раз нужно начинать сначала. Движешься наощупь. Конечно, есть какой-то «скелет», конструкция, построенная композитором, но дальше - все зависит уже от самого исполнителя, от конкретной обстановки. Ведь все мы живые люди. Настраиваешься перед концертом всегда по-разному. Ну а вдохновение… Нужно честно работать, и тогда это может прийти в знак благодарности. Я знаю некоторых людей, которых вдохновение посещает, может быть, и незаслуженно. Но об этом не нам судить. Это связано с космосом, с Богом - как хотите.

- Меняется ли с течением времени ваше отношение к тем или иным сочинениям композиторов разных эпох?

- Я считаю, что выступление на сцене - это не результат творчества, а само творчество. До этого долго работаешь, учишь что-то новое, готовишься. Но все это совсем не похоже на обыденную житейскую ситуацию, когда, скажем, ты приходишь в магазин, покупаешь что-то - и это у тебя теперь есть. Взять, например, альтовый репертуар. Количественно он не уступает скрипичному, но сегодня у нас совершенно другая эстетика и культура. Репертуар для альта огромен, но по сегодняшнему нашему и моему тоже вкусу это музыка не первого плана. Сейчас кто у нас почитается великими композиторами: Бах, Бетховен, Гайдн, Моцарт, Брамс, Шопен, мастера ХХ  века. И все они мало писали для альта. А кто помнит, например, Хофмайстера - современника и друга Моцарта? У него есть очень милые альтовые концерты, один из них я с удовольствием играл. Но когда встает вопрос, исполнять его или Моцарта, последний выигрывает без борьбы.

- Отчего же великие композиторы обходили своим вниманием альт?

- Наверное, есть какие-то объективные причины. Паганини заказал Берлиозу концерт - благодаря этому мы имеем симфонию «Гарольд в Италии» с солирующим альтом. Но там было мало виртуозности, и поэтому Паганини, заплатив автору, музыку играть не стал. А если бы он сыграл, тот же Берлиоз и другие композиторы, услышав настоящую игру на альте, наверняка написали бы новые сочинения. Пример из моей биографии. Альфред Шнитке еще в 1976 году обещал мне написать концерт для альта, а выполнил обещание лишь через девять лет после того, как однажды оказался на концерте сонат Шостаковича, которые я играл с Рихтером. Он начал писать на следующее же утро, увидев, очевидно, тот новый мир, который откроет для этого инструмента.

- Вам, Юрий Абрамович, часто приходится быть первым исполнителем произведений, написанных композиторами специально для вас.

- Исполнение таких сочинений дает огромный простор для фантазии. Когда у меня в руках оказывался шедевр, например, соната Шостаковича - последнее сочинение композитора, концерты Шнитке или Канчели, в моей жизни происходило что-то невероятно важное. Это  уже не просто музыкантское чувство, а ощущение того, что я как бы исполнил главную роль в трагедии Шекспира.

- В чем, на ваш взгляд, состоит магия звука музыкального инструмента?

- Магия звука в том, что он завораживает слушателя. Это же относится и к паузе. Пауза, тишина, могут быть и просто пустотой. Но они приобретают особый смысл в зависимости от тех звуков, которые звучали до них и будут звучать после. Есть композиторы, гениально владеющие временем и тишиной. Один из них - Гия Канчели. Многозначительная пауза - это, можно сказать, девиз всего его творчества. Да, музыка состоит из звуков и времени. Значимость каждой звучащей ноты в сочетании с энергетикой исполнителя, слушателей, а еще с информацией, зашифрованной в произведении композитором, - весь этот синтез рождает иногда колоссальные ощущения. Они возникают во мне чаще всего при исполнении музыки Шостаковича, Шнитке, Канчели, Губайдуллиной.

- Вы наверняка не считаете себя плохим альтистом. Почему тогда вы стали за дирижерский пульт?

- Плохим альтистом я себя действительно не считаю, но это было необходимо для расширения поля моего самовыражения. Если бы я был, например, пианистом, то играл концерты Рахманинова, Чайковского. В альтовом репертуаре подобного нет даже близко. А случилось так. Однажды во Францию не приехал по болезни Валерий Гергиев и меня уговорили стать за пульт студенческого оркестра. Это была моя первая проба. Я испытал такое же состояние счастья, как в тот момент, когда сел за руль своего первого «Запорожца».

 - Что побуждает вас уделять столько внимания воспитанию юных музыкантов?

- В детстве мне повезло: у меня были замечательные учителя. По сей день говорю спасибо своей первой преподавательнице. Когда я вырос, мне опять повезло – я попал к великому пианисту Святославу Рихтеру, а ещё через некоторое время меня позвал Мстислав Ростропович. Воспитанию молодого поколения нужно уделять особое внимание. Как мудро сказал Сергей Михалков, сегодня это дети, а завтра – народ. Вот почему мы создали Всероссийский юношеский оркестр. Это прекрасная стартовая площадка для юных музыкантов, он помогает им раскрыться в полной мере. Надеюсь, что наш оркестр продемонстрирует всему миру новые таланты, которые станут будущим российской культуры.

- Еще один пример – детская музыкальная академия, созданная вами в 2011 году в Самаре.

- Я очень рад и счастлив тому, как она развивается. Начиная академию, мы знали, что дело это хорошее, но не могли и предположить, что оно будет настолько успешным. Слава богу, что это всем нравится. Уровень академии невероятно высок. Дети очарованы педагогами, не отступают от них ни на шаг. Мы сейчас думаем о том, что нужно расширять географию участников. Даже в самых крупных музыкальных учебных заведениях европейских столиц есть немало проблем, связанных, например, с постановкой рук, с ощущением музыкальной фразы, которых у наших детей уже нет. Когда малявка в бальном платье и в туфлях на каблучках выходит на сцену и играет, не делая ни одной типичной ошибки и демонстрируя полный порядок с координацией рук, я испытываю счастливый шок. Для юных музыкантов главное – это работа. Если много заниматься, всегда будет результат. И нужно постоянно задавать себе вопросы. Чем их больше, тем больше будет развиваться мастерство, тем интереснее жить. Ни Ростропович, ни Рихтер, ни Ойстрах не знали, что станут теми, кем они стали. Не само по себе место рождения определяет судьбу человека. Спиваков родился в Уфе, Третьяков  - в Тюмени, Рихтер – в Житомире. Сегодня наши ребята занимаются любимым делом. И даже если в дальнейшем кто-то из них не будет углубленно заниматься музыкой, он все равно уже не бандит.

- Что позволяет вам, Юрий Абрамович, в любой жизненной ситуации оставаться оптимистом?

- По тому, что я успел увидеть в своей жизни, скажу: в любой ситуации выживает настоящее. В искусстве тоже. Великие произведения, шедевры во все времена говорят о самом главном: о жизни и смерти, о любви и ненависти. Всегда были, есть и будут человеческое сердце, душа. И пока люди не превратятся в каких-то биологических роботов, шедевры искусства будут оставаться  с ними.

Беседовал Валерий ИВАНОВ

Фото Галины ХАРИТОНОВОЙ

24.01.2018



← интервью

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей