• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости


18.11.2014

ДЕНИС МАЦУЕВ: ДЛЯ МЕНЯ «ПРОВИНЦИЯ» - ОЧЕНЬ ХОРОШЕЕ СЛОВО…

Денис Мацуев

ДЕНИС МАЦУЕВ: 

ДЛЯ МЕНЯ «ПРОВИНЦИЯ» - ОЧЕНЬ ХОРОШЕЕ СЛОВО…

Говорят, что талантливые люди излучают особое биополе. И, находясь рядом с ними, ощущаешь это как мощный энергетический всплеск, волну харизмы, магнетизм. Когда мы беседовали с Денисом Мацуевым в небольшой артистической после того, как он отыграл с симфоническим оркестром Республики Татарстан и Александром Сладковским 2-й концерт Чайковского, «Рапсодию в стиле блюз» Гершвина и невероятную джазовую импровизацию, воздух был наэлектризован до предела. Эту энергию, казалось, можно потрогать...Беседу со знаменитым пианистом и общественным деятелем начали с разговора о друзьях и плавно перешли на юбилей «Новых имен». 

-Денис, как давно дружите с Александром Сладковским?

-Лет десять, если не больше…Конечно, больше! Это был 2002 год, так что уже 12 лет. В 2003-м я пригласил его в свой первый абонемент Московской филармонии. Мы исполняли три концерта Чайковского, с БСО им.Чайковского, в зале им.Чайковского, причем в один вечер. Знаменательное выступление! Был большой успех, и как-то сразу, с первых секунд, мы подружились. С тех пор я приглашал Сашу и на фестивали Crescendo, и в разные проекты. Когда он перешел сюда, я понял, что это серьезно. На такой шаг нужно было решиться…Приехать в немосковский оркестр, и сделать с ним такое за почти пять лет – в наше время это дорогого стоит. Поднимать культуру не в Москве и Петербурге, а в провинции – для меня «провинция» очень хорошее слово, потому что я сам провинциал и иркутянин – до такого уровня, который он сделал здесь в оркестре, я считаю, что это был подвиг своеобразный. Здесь все совпало – и потрясающий драйв Саши, который приехал сюда с убеждением создать коллектив высокого класса, и, конечно, воля руководства, начиная от Президента Республики Татарстан Рустама Минниханова, который понимал, что культура, и в частности, оркестр – это действительно визитная карточка республики. 

-Почему Вы принимаете активное участие в жизни Казани?

-Я обожаю Казань, и бываю здесь так часто, как позволяет мой график. Только позавчера в Лондоне я открывал сезон, а сегодня вот уже в Казани. Я знаю, что меня здесь ждут мои друзья и музицирование с Сашей на сцене и в жизни, а когда друзья выходят вместе на сцену, контакт получается особенный. Я вижу, как оркестр РТ растет на глазах, и это настолько здорово - даже не столько то, чтобы принимать участие в этом, а быть свидетелем… Я здесь выступал много раз до Саши. Это был очень хороший оркестр, и с Фуатом Мансуровым мы играли, но импульс, который принес с собой Александр Сладковский, вместе с новым президентом – это и есть результат той огромной работы. Он живет этим, обожает каждого из музыкантов, с другой стороны, он очень строгий в хорошем смысле этого слова. По-другому никак. Сделать коллектив такого уровня не в столицах – это подвиг в сегодняшнее время, потому что настоящих, хороших музыкантов очень мало. Их единицы. Считать, что в оркестре сидят «оркестранты» - это абсолютно неправильно. В оркестре сидят большие талантливые музыканты, из которых нужно сделать единый коллектив, причем каждый музыкант наперечёт, особенно духовики. Гобоисты, валторнисты – дефицит. За них идет нешуточная борьба в московских оркестрах. 

-Ректор Московской консерватории Александр Сергеевич Соколов жаловался на то же самое. У них два года назад вообще не было заявлений на духовое отделение.

- Я общался со многими нашими великими духовиками: кларнетистами, гобоистами, трубачами. Алексей Огринчук – первый гобой королевского Concertgebouw из Амстердама, наверно, он лучший гобоист мира. И он мне сказал, что до революции в Московской консерватории на кафедре духовых инструментов преподавали французы, голландцы, немцы, австрийцы. Да, была фортепианная школа, здесь мы всегда были и остаемся на лидерских позициях. А сейчас нельзя закрываться, говорить, что «у нас все только лучшее» – это неправда. Посмотрите, в любом учебном заведении за рубежом преподают и европейцы, и русские, и азиаты, все перемешалось. Нельзя жить по старинке, иначе мы уйдем в глубокую тоску, и это станет огромной проблемой. Думаю, это уже стало проблемой. Как в футболе, дойдет до того, что мы будем просто покупать легионеров, то есть в оркестре будут играть иностранцы. Это уже есть. В екатеринбургском оркестре играл на духовом инструменте голландец или немец, или скажем, восточнее – там будут азиаты играть. Нужно что-то делать, чтобы эта история улучшалась.

Денис Мацуев-Год назад, когда был конкурс духовиков в консерватории, среди победителей оказались в основном французы.

-Вот-вот. Вы посмотрите, в любом оркестре нет такого, чтобы все музыканты были одной национальности. И опять я сравниваю с футболом. Ну, нет у нас футболистов выдающихся, хотя это очень странно. В том же «Рубине», смотрите, сколько иностранцев-легионеров играет. 

-Вы предлагаете воссоздавать нашу российскую школу? Но ведь на это потребуется время…

- Я не являюсь представителем российской духовой школы, поэтому, на мой взгляд, не в моей компетенции предлагать какое-то конкретные шаги или вырабатывать стратегию относительно её дальнейшего развития, это вопрос к специалистам. Я просто констатирую факт, который могу наблюдать сам, и передаю то, что мне говорят ведущие дирижеры наших оркестров. Мне думается, что в первую очередь нужно искать именно причины сложившегося положения. У нас есть молодые талантливые музыканты, но они уезжают за границу. Учиться. Почему? Может, стоит привлекать к работе с молодыми музыкантами здесь в России лучших профессоров со всего мира на конкурсной основе? Вот такие вопросы стоит начать задавать себе. Тот же Алексей Огринчук, закончил Гнесинку, уехал в Париж учиться, и в Женеву. Лучший гобой мира! Денис Буряков, флейта из Симферополя, учился в ЦМШ, уехал учиться в Европу, а сейчас первая флейта Metropolitan Opera в Нью-Йорке. Такие результаты, все на виду. И они, на мой взгляд, показательны.

-У нас и сейчас есть много талантливых молодых музыкантов, но они, как Вы сами заметили, уезжают…

- Здесь уместно будет напомнить о нашем фестивале Crescendo, которому в этом году исполняется 10 лет. И все десять лет нам удаётся собирать вместе самых талантливых исполнителей молодого поколения, здесь, в России. Сейчас 95% филармонических афиш здесь – это имена крещендовцев. Чем мы очень гордимся. Это и Леша Огринчук, и Сергей Накаряков, как его называют критики «Паганини трубы», и Игорь Федоров, и Аркадий Шилклопер, и Боря Бровцын, и Максим Рысанов, и Боря Андрианов, и Катя Мечетина, и Артур Назиуллин, и Владислав Лаврик, и Анастасия Кобекина, и Александр Бузлов, и Нарек Ахназарян, и Александр Малофеев, и Сергей Крылов, и многие другие. Большинство из них уже готовы давать мастер-классы, у многих здесь уже появились свои собственные музыкальные проекты. Так что с этой точки зрения всё не настолько печально, как могло бы показаться. Есть, куда расти и развиваться.

Но существует ещё одна проблема, о которой тоже стоило бы упомянуть. Не самая радостная картина сложилась в последнее время с обучением и дальнейшим творческим развитием нового поколения дирижёров. Вы назовите мне хоть одного молодого дирижера, который блеснул в мире или в России за последние пять лет? Кроме Владимира Юровского, Тугана Сохиева и Кирилла и Василия Петренко? 

Максим Рысанов

-А Станислав Кочановский?

- Мы с ним играли, прекрасный дирижер, я его приглашал в Crescendo. Он только начинает свой творческий путь. Возвращаясь к предыдущему вопросу, хочу добавить, что сейчас и правда возник дефицит молодых дирижёров, в том числе в Петербурге, который славится своими традициями в этом плане. Великая питерская школа, мусинская школа, взрастившая Гергиева, Темирканова, Бычкова, Каца, Синайского, целую плеяду, никого не дает в последнее время. Мне Юрий Иванович Симонов говорил, что он мечтал, он хотел передавать молодым свое искусство, технику – у него же потрясающая дирижерская техника. И Владимир Иванович Федосеев хотел. Но, к сожалению, никому это не нужно. 

-Потом так получается, что в Париже был конкурс дирижеров имени Светланова..Наших пять человек поехало.

- Но, по-моему, до финала ни один российский дирижер не дошел. Хотя конкурс – это не показатель, бывает стечение обстоятельств, сложилось так. В принципе любому молодому талантливому музыканту не так легко заявить о себе. Подводить молодых дирижёров к оркестрам – это тоже совсем не простое дело, и не только в нашей стране, хотел бы заметить. Количество оркестров ограничено, дирижёры составляют весьма узкий профессиональный круг, в который очень сложно попасть молодому таланту, чтобы показать, на что он способен и завоевать себе место в нём. Но, тем не менее, проблему эту можно решить при желании. Например, через работу этих дирижёров в провинциальных оркестрах России, где они могли бы набраться опыта и сделать то, что сделали в Казани, Новосибирске, талантливые дирижёры, создавшие коллективы очень высокого уровня. А вот вопрос, почему молодых российских дирижёров стало значительно меньше, почему они заявляют о себе не так ярко, как раньше, остаётся и требует пристального внимания.

Гала-концерт Крещендо Большой театр

-Денис, в этом году фонду «Новые имена», президентом которого Вы являетесь, исполняется 25 лет…

- «Новые имена» – это Иветта Николаевна Воронова, потрясающий, бесконечно преданный своему делу человек, наша вторая мама, которая всех нас объединила в большую и дружную семью новоимёнцев. К сожалению, её теперь нет с нами, но мы все вместе продолжаем её дело. Все, кого я перечислял, кто принимает участие в праздновании юбилея Crescendo – это выходцы из «Новых имен». Нам исполнится 25 лет, и мы бурно празднуем наш юбилей, в Большом зале консерватории 5 ноября и в Большом театре 8 ноября.  Это будет совместное выступление самых маленьких «искорок» вместе с мэтрами и легендами «Новых имен». Этим можно гордиться. То, что сделала Иветта Николаевна – беспрецедентно. Это уже мировой бренд! «Новые имена» знают в каждой стране. Мы играли у папы римского Иоанна Павла II шесть раз, у нас в Ватикане даже был свой абонемент. Мы играли для английской королевы Елизаветы II. Мы играли в Организации объединенных наций, в штаб-квартире ЮНЕСКО… Кстати, все началось именно с ЮНЕСКО, вот почему я позвал Александра Сладковского на вручение звания «Посла доброй воли ЮНЕСКО». Для меня это звание почётно и очень много значит в том числе и потому, что именно там начиналась наша история «Новых имен». В Париже у нас тоже был свой абонемент. Мы, совсем мальчишки, приехавшие из разных частей Советского Союза, в этой обойме вместе гастролировали и понимали, что не исключено, что это станет нашей основной профессией. А теперь мы должны передать эстафету новому поколению, которое идет за нами. Это поколение, которому сейчас 9-11 лет, и, кстати, в каждой из специальностей, про которые мы говорили, есть фантастические самородки. Наша задача сейчас – сохранить, огранить, оградить их от всего ненужного, наносного и сделать так, чтобы они здесь постепенно развивались, учились, и стали большими музыкантами. Это поколение просто ураганное!

-Вы сами, как пианист, что бы посоветовали юным пианистам, как раз в контексте вышесказанного?

-Им ничего не надо советовать – они уже все знают, что надо делать, поверьте! Они рациональны в хорошем смысле этого слова. Они знают, что нужно и позаниматься, и почитать книги, и в кино, и спортом заниматься. Без спорта никуда.

-Да, судя по тому, как Вы сейчас выступали, нужна хорошая физическая форма…

 -Нет, это абсолютно не так. Спортивная форма на сцене не имеет никакого значения. На сцене должна быть только душевная форма. Душевная правильная форма, из которой ты можешь делать все, что хочешь, потому что мускулы на характер, на образ, на глубину проникновения в него не влияют никак.

Денис Мацуев

-А Вы как душевную форму поддерживаете?

-Ага, так я Вам сейчас и сказал…(хохочет). Да я сам не знаю!

-Для того, чтобы играть хорошо, нужно и отдыхать полноценно. А у современных музыкантов такой ритм, что просто некогда этим заниматься.

-Каждому свое, конечно. Кому-то нужно приехать и отдыхать перед концертом, а мне это противопоказано. Если у меня есть свободный день перед концертом, хотя такого практически не бывает, я просто не нахожу себе места, как-то непривычно. Но мне это нравится, такая вот суматоха. Конечно, нельзя этим бравировать, потому что после перелета пятичасового нужно выходить на сцену, и это все плохо для рук, для мышц. Но сценотерапия – работает, она делает свое дело.

-Денис, если честно, Вы закрытый человек. Мы же ничего про Вас на самом деле не знаем, кроме общеизвестных фактов биографии.

-Ну, что Вы! По-моему, я всегда все рассказываю…Мне нечего скрывать, какой есть, такой есть. Сибиряк, если одним словом. Вы приезжайте ко мне в Иркутск, чтобы понять, что это такое – сибиряк … Я не могу без Иркутска. Мне обязательно несколько раз в году надо туда съездить, окунуться в Байкал, пообщаться с друзьями, там все-таки место особенное. А иркутяне для меня – как родственники. И самое главное, что новое поколение сибиряков не хуже предыдущего – они такие же. Даже еще более открытые, свободные. Я сейчас посетил школу свою, в которой учился с первого класса, общеобразовательную, так там такие потрясающие ребята, скажу я вам!

-Ну, у них-то музыка есть как предмет? Директор выбрал?

-А как же! Я везде ходил, все посмотрел, проверил, там все в порядке. В Иркутске я заряжаюсь. От людей, от природы, от своего детства, которое по-прежнему живёт в моей квартире, благодаря тому, что я не поменял там за эти годы ничего. Мы говорили, кстати, откуда силы брать – вот оттуда. Я был там совсем недавно, и мне хватает этой подзарядки потом месяца на три. Три месяца после Сибири могу каждый день летать, играть и не спать. Представьте, даже Зубин Мета, который сейчас был в Иркутске, занырнул в Байкал, а ему 79 лет!

-Видела фотографии Евгения Евтюхова с купающимся в Байкале Зубином Метой, замечательные.

-Да, мы с Женей Евтюховым с первого класса дружим. Причем фотосессии не было, это он просто так удачно поймал кадр. Когда Зубин нырнул, я закричал: «Быстро снимать!». Это же исторический момент… А Зубин сказал потом: «Я давно не чувствовал себя таким окрылённым!»

И вот концерт. Мы играли Первый концерт И. Брамса, оркестр Израильской филармонии в Иркутске (что само по себе уникальное культурное событие мирового уровня) играл «Жизнь героя» Штрауса. Честно могу сказать, что я очень давно не попадал на концерт со столь мощной энергетикой. Не потому, что я местный, не потому, что я иркутянин, не потому, что я сибиряк, а потому, что я действительно очень хорошо знаю всех приглашенных музыкантов и дирижёров. Мы же с ними играли по всему миру. Но в Иркутске со всеми происходит что-то особенное. Гергиев играл 4-ю Симфонию Чайковского, так он до сих пор говорит, что «я давно так не играл».

Я сам был воодушевлён невероятно. Зал погружён в такую особую завораживающую атмосферу, когда кажется, что каждый звук, каждое движение проносится со сцены до конца зала как электрический заряд. И эта невероятная по силе пауза в конце «Жизни героя». Зубин так и стоял, как заворожённый… Если бы Спиваков не вышел с букетом цветов, это продолжалось бы дольше. 

-Так чем же «Звезды Байкала» отличаются от других Ваших фестивалей?

-Да, трудный вопрос, так как у меня уже 12 своих проектов, включая два детских конкурса – в Астане и в Киеве.

-В Киеве?

-Да, ровно год назад, в ноябре, в Киеве был уникальный конкурс, который проходил в Киевской консерватории. Для меня это было очень знаменательно, так как моя мама – киевлянка. Я обожаю этот город. Киев – одна из признанных культурных столиц мира. Самые знаменитые музыканты, когда приезжали в Советский Союз, ездили в Москву, Петербург и Киев. А киевская консерватория? А одесская? Горовиц, Рихтер, Ойстрах, Гилельс родились в Украине. Поэтому и решено было проводить этот конкурс здесь. Приехали дети со всех стран мира (это детско-юношеский конкурс – до 18 лет), приехали знаменитые профессора, которые давали свои концерты и проводили для ребят мастер-классы. В общем, прошел он блистательно. 

Денис Мацуев

-И что дальше будет с этим конкурсом?

-Я очень надеюсь, что все возобновится, я верю только в самое лучшее. Я много раз говорил уже и не устану повторять эту свою мысль о том, что в наше неспокойное время музыка является самым лучшим утешающим, лечащим душу и примиряющим средством. Помните, я чуть раньше рассказывал Вам о том, как «Новые имена» путешествовали по миру, выступали в самых знаменитых залах и в какой-то мере меняли отношение к России за рубежом тогда? Мне вспоминается один очень знаковый эпизод из того времени. Мы приехали в штаб-квартиру НАТО в 1993 году, жили в семьях генералов НАТО, подружились с ними. Иветта Николаевна разжигала семейный очаг – наш символ – вместе с Манфредом Вернером (тогда он был генеральным секретарем НАТО), и на следующий день во всех газетах вышла статья с фотографией, под которой было написано: «Русские завоевали НАТО». Манфред Вернер заметил тогда, что «против такого завоевания мы не возражаем».

После Иркутска у нас с Зубином Метой было 7 концертов подряд в Тель Авиве, на открытии нашего сезона в Израиле с Израильским филармоническим оркестром. Трёхтысячный зал был переполнен. И в нём вместе сидели и арабы, и евреи. И на это время все конфликты, перепалки и взаимные обвинения были прекращены. Все слушали Третий концерт Рахманинова. Это как нельзя лучше показывает, что классическая музыка является первым миротворцем и утешителем в неспокойное время.

Есть огромное количество публики, которая хочет ходить в залы и слушать классическую музыку. Она настоящая, неподдельная… Я не делю публику на русскую, украинскую, белорусскую, литовскую, казахскую, для меня это все одна, моя, публика. И моя миссия здесь заключается в том, чтобы донести целительную силу классической музыки до тех людей, которым она сейчас очень нужна.

Денис Мацуев Крещендо

-Возвращаясь к проектам…

-Да, мои конкурсы – это Астана, Киев и мои фестивали в России. Это, конечно, «Звёзды на Байкале» в Иркутске, фестиваль Crescendo, который проводится каждый раз в новом российском городе, как это было задумано 10 лет назад, в Пскове (месте его зарождения), Сочи, Кемерово, Екатеринбурге, Калининграде, потом мой фестиваль в Тюмени, в Челябинске, в Перми, в Красноярске. Отдельно хотел бы упомянуть фестиваль в Анси во Франции, который за пять лет превратился в большое культурное событие не только для этого чудного, абсолютно сказочного городка, но и для всей Европы. Фестиваль дал толчок к стремительному развитию культурной составляющей города, потому что мэр Анси за полтора года построил нашему фестивалю огромный Музыкальный центр, который включает в себя театр и концертный зал на 1500 мест, камерный зал, огромное количество помещений для репетиций, мастер-классов и так далее. Мне думается, что это пример, на который нужно равняться. К счастью, в нашей стране уже тоже происходят подобные изменения, если мы говорим о залах. И в Омске блистательный реконструированный концертный зал (практически заново выстроенный), и в Екатеринбурге, и в Новосибирске, и в Красноярске, и уже в активную стадию реализации вступил подготовленный канадскими архитекторами и японским акустиком проект по строительству концертного зала в Иркутске, в Астрахани и во Владивостоке построили новые оперные театры, и в Белгороде – концертный зал. Так что ситуация и у нас начинает меняться.

Возвращаясь к Анси, хотел добавить, что на фестивале выступают и знаменитые музыканты, такие, как резидентский (на протяжении пяти лет существования фестиваля) оркестр Анси – Заслуженный коллектив России академический симфонический оркестр Санкт-Петербургской филармонии под управлением маэстро Юрия Темирканова, так и молодые начинающие исполнители.

Юрий Хатуевич в этом году объявил об очень важном и интересном для молодых дирижёров проекте: в самое ближайшее время в сети Интернет будет объявлен конкурс дирижёров, по итогам видео отбора будет проведён весной 2015 года очный отбор в Петербурге, на котором маэстро Темиркановым будет выбран из финалистов один победитель, который откроет наш следующий фестиваль в Анси в августе 2015 года с Заслуженным коллективом России академическим симфоническим оркестром Санкт-Петербургской филармонии.

Обязательно нужно упомянуть о том, что в Анси принимает участие и детский оркестр: причем из Иркутска я приглашал сначала «Созвездие Байкала», потом мы сделали объединенный кампус-оркестр, где этим летом, к примеру, играли 20 сибирских детей, 20 швейцарцев, 20 французов, кубинец, потрясающие ребята! Я обожаю играть с молодежными оркестрами, это такой драйв. Это как примерно то, что в Казани делает Саша, потому что без страсти невозможно играть музыку Рахманинова, Шопена, Листа. Если ты выходишь, и у тебя нет страсти, нет драйва, не берись за эту музыку… Когда мне задают вопрос – «А кто у тебя любимый композитор? А какое у тебя любимое произведение?», я отвечаю: «То, которое я иду сегодня играть на сцену». Если я его не люблю, зачем тогда играть, если у меня нет страсти, нет с ним контакта?

-Но откуда взяться этой страсти?

-Надо захотеть, много думать об этом, много читать, надо работать. Публике надо работать много, потому что от таланта публики тоже зависит успех концерта. Ей нужно объяснять, ее нужно просвещать. Это тоже непросто. Должны быть талантливые люди, которые подготовят публику к походу на концерт, объяснят, что это не развлечение, это – работа. Я рад, что в Казани очень хорошо развивается эта история. И я не о телефонах говорю, и не о хлопках после частей, сейчас и в Карнеги-холле могут захлопать…Мало того, я тут недавно узнал, что композиторы, которые в XVII-XVIII веке писали свои произведения, если им не хлопали после первой части, переделывали коды первых частей, чтобы они были эффектны. Раньше это было в порядке вещей. В какой-то момент в XX веке это стало плохим вкусом, но я к этому нормально отношусь. Я по энергетике, по химии чувствую, насколько дошло или не дошло. 

-Какая публика здесь в Казани?

-Очень непростая. Это одна из самых сложных публик в России. Она здесь настолько разношерстная…У меня с ней «роман» возник не сразу. Чем в принципе отличается российская публика? Тем, что её нельзя завоевать раз и навсегда. И невозможно спрогнозировать, будет ли в этот твой приезд полный зал, как в прошлый раз, или наберётся только четверть. 

-У Вас разве бывает такое?

-Конечно, бывало…В 90-е годы я ездил в плацкартных вагонах, начал гастролировать в 1995-96 годах, еще до конкурса Чайковского. Жил в общежитиях, служебных квартирах. Помню это, как будто это было вчера. Так вот, раз приезжаешь - у тебя успех: играешь бисы, выходишь несколько раз к публике. Приезжаешь на следующий год, ожидая не менее тёплый приём, а ничего подобного, у тебя опять нет полного зала. Немножко больше, чуть-чуть. Еще раз, и еще приезжаешь. В Перми я был 27 раз, в Екатеринбурге – 31 раз.

-Вы все разы считаете и помните?

-Конечно, считаю все. Я не повторялся ни разу, у меня программы все записаны, я помню, кто меня встречал, какие цветы мне дарили, с какой девушкой я ужинал после концерта…

-А в Казани сколько раз были?

-Сейчас восемнадцатый раз. Так вот, в Казани на седьмой, восьмой только раз у меня пошел этот контакт. Но я дожал все равно, дожал их и убедил. Это как с ухаживанием за девушкой, нужно завоёвывать, доказывать, что достоин её внимания и благосклонности.

-В Москве какая публика, если честно?

-Еще более разношерстная. Но у меня все равно есть своя публика, которую я обожаю, с которой у меня постоянный контакт, и это самые благодарные слушатели. У меня есть свой абонемент в Московской филармонии, уже 10 лет, вот о нем я говорил, что позвал к себе Сашу в абонемент. И люди могут купить доступные по возможности билеты, чтобы попасть на концерт со знаменитыми оркестрами, дирижерами, солистами. Я для того этот абонемент и держу, потому что мне дорога та публика, которая была со мной в самом начале. Абсолютно из разных слоев: и музыканты, и учителя, и врачи, и очень много пожилых людей. А вообще в Москве бывает, конечно, очень разная публика: тут ходят на знаменитого исполнителя, или знаменитого композитора или просто потому, что это стало модно. На некоторых концертах химия бывает потеряна, и магическая аура Большого зала консерватории иногда тускнеет и истончается, несмотря на то, что зал переполнен. Это самые печальные моменты, потому что значит, что исполнитель «не дотянул», не достучался до публики, не нашёл к ней правильный подход. На каком-то уровне – эмоциональном или метафизическом. 

-Скорее метафизическом? Космос, который рождается из музыки, он же идет от личности исполнителя.

-Почему люди плачут, почему они веселятся? Почему они вжимаются в стул, почему они хлопают долго? Почему они не хотят, чтобы исполнитель уходил? Не потому, что он играет громко и быстро, а потому, что задел что-то, залез в самое нутро…И особенно это ощущается в самых тихих местах, или в мертвых паузах в многотысячных залах. Это как наркотик для артиста. Момент, когда мертвая тишина в паузе, и ты можешь этой тишиной управлять. И, даже если кто-то хочет кашлянуть, он не может, потому что это что-то его держит. И когда ты можешь этим управлять, практически это уже, как гипноз. Магия. Это не так часто бывает, но, если получается, ради этого и стоит выходить.

-Сегодня у Вас Гершвин был именно такой.

-Спасибо. Дело в том, что «Рапсодия в стиле блюз» Гершвина подразумевает абсолютно уникальное единение всех, кто находится на сцене. Если человек не свингует, если человек не понимает, что такое синкопа или американский мелодизм того времени, лучше за это не браться. Музыканты вроде играют те ноты, все вместе, но возникает абсолютная пустота, и тебе плакать хочется от того, что ты пытаешься, и ничего не получается. А вот сегодня Саше всё удалось. Видно, что оркестр – в материале: всё очень тонко чувствует, понимает и может передать своей игрой. Я сейчас сюда приезжаю, одна репетиция до концерта - и мы сразу выходим на сцену. Они погружены в осмысление образа и интерпретации и занимаются музыкой, а не техникой, как бывает на некоторых репетициях. Поэтому и репетиции с ними не нужны продолжительные. Достаточно 20 минут, чтобы вспомнить «чувство локтя», а вся магия совместного творчества происходит уже на сцене. А Саша – великий труженик, который знает, что нужно. Абсолютно органичный музыкант в любом стиле, в любом направлении, начиная от Моцарта, Брамса, заканчивая Гершвином, Лютославским и Щедриным, не говоря уже о Рахманинове или Чайковском. Он являет собой прекрасный пример для многих других, я знаю, что уже ему последовала и Тюмень – там губернатор подписал указ о создании нового оркестра, с большим бюджетом, с проведением всероссийского конкурсного отбора.  Я надеюсь, что это начало того, о чём мы так давно мечтаем – постепенного перемещения центров культурного притяжения со столиц в регионы. 

PS 

После грандиозного, завершающего X фестиваль Crescendo Гала-концерта в Большом театре ряды крещендовцев значительно увеличились: 8 ноября в них влились государственный симфонический оркестр Республики Татарстан и его художественный руководитель Александр Сладковский. Поздравляем новых крещендовцев!

Беседовала Ирина Шымчак

Фотографии Евгения Евтюхова и автора

 

 

 

 

18.11.2014



← интервью

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей